"В течение шестнадцати веков в иерусалимском храме Воскресения Христова перед каждой Пасхой происходит великое чудо. На месте, где после смерти на Кресте был погребен Иисус Христос, совершается схождение Благодатного Огня. И это событие год от года приковывает к себе внимание всего мира.

Первые свидетельства о схождении Огня относятся к IV веку. С того времени Огонь нисходит ежегодно в Великую Субботу по молитве православного Патриарха. Литания (церковная церемония) Святого Огня начинается за сутки до начала Православной Пасхи. Тысячи людей разных конфессий и вероисповеданий собираются в ожидании сошествия Огня. Церемония происходит под строгим контролем израильской полиции.

В храме гасят свечи и лампады. На середине ложа Живоносного Гроба ставится лампада, наполненная маслом, но без огня. По всему ложу раскладываются кусочки ваты, а по краям — прокладывается лента.

После строжайшего осмотра израильской полиции Кувуклия (Часовня над Гробом Господним) закрывается и опечатывается. Православный Патриарх входит в Кувуклию в одном полотняном подряснике, при этом видно, что он не проносит с собой в пещеру чего-либо, способного зажечь огонь.

Первое время после появления Огонь не жжет ни кожи, ни волос, хотя свеча от свечи загорается быстро. Через 10-15 минут после схождения Благодатный Огонь начинает жечь, как обычное пламя.

Схождение Огня вызывает споры между верующими и скептиками: первые видят в этом явное чудо, вторые — не знают, как возможно это объяснить, ведь появление Огня не зависит от физических законов нашего мира. Человеку всегда остается право выбирать. Снова и снова люди возвращаются к этому событию, пытаясь осмыслить его. Не вступая ни с кем в дискуссию, предлагаем вниманию читателей рассказ очевидца, наблюдавшего схождение Благодатного Огня на Пасху 2002 года.

* * *

Чем больше проходит времени с того момента, когда я узнал, что поеду в Иерусалим за Благодатным Огнем, тем больше усиливается ощущение нереальности всего виденного и пережитого. Мысль, что это происходит не со мной, появилась почти одновременно со словами архимандрита Георгия, эконома Свято-Троицкой Сергиевой лавры (ныне — архиепископ Нижегородский и Арзамасский):

— А я ведь вас записал в паломническую поездку на Святую Землю, в Иерусалим.

Архимандрит Георгий, замечательной крепости духа и мощнейшей энергии человек, приложил поистине титанические усилия для того, чтобы Благодатный Огонь уже второй год подряд попал в Россию. Да не просто попал, а прибыл к пасхальной службе Святейшего Патриарха в Храме Христа Спасителя, буквально через несколько часов после того, как сойдет на Гроб Господень.

Вылетали мы в Великую Пятницу из Внукова, утром, но не рано — около одиннадцати часов. С собой взяли самое необходимое, зная, что летим всего на сутки — как только Огонь сойдет, мы должны будем сразу вернуться в Русскую Духовную Миссию в Иерусалиме и выехать в аэропорт для вылета домой в Москву с Благодатным Огнем. Кроме главного организатора и вдохновителя нашей поездки архимандрита Георгия, в состав нашей маленькой группы вошел обладающий замечательным голосом иеродиакон Вениамин из лаврской братии; Василий Александрович Редин, работник Лавры; Игорь Владимирович Редькин, замечательный, удивительно целостный православный человек, юрист-профессионал высочайшего класса. Пятым и последним членом нашей маленькой команды был автор этих заметок.

В Храм мы попали уже после чина Погребения в Троицком соборе Русской Духовной Миссии в Иерусалиме.

Выйдя из собора, в какой-то лихорадочной спешке мы буквально побежали по старому городу в сторону Храма Воскресения, вдвоем с Игорем Редькиным.

Мы бежали по ночному старому городу, было уже больше десяти вечера Великой Пятницы, которая практически закончилась. Глухие удары колокола подсказывали нам направление движения к Храму. Дул довольно прохладный ветер. Как объяснили нам «местные» жители, в Иерусалиме всегда холодно до Православной Пасхи, причем ранняя или поздняя она — не имеет значения. Все равно холодно. В начале мая ночью 5-6 градусов тепла — это просто зимняя температура для Иерусалима.

Прямо у входа в Храм стоит та самая колонна, которая, по преданию, была расколота и опалена сошедшим Благодатным Огнем, когда несколько веков назад армяне не пустили процессию во главе с православным Патриархом Иерусалима к Гробу Господню. Патриарх остановился и начал молиться у входа, и тогда огонь сошел в виде молнии, которая ударила в каменную колонну, опалила и расколола ее. Примерно в половину одиннадцатого вечера, приложившись к колонне, мы вошли внутрь.

Прямо напротив входа находится Камень миропомазания. Именно на нем лежало Пречистое Тело Иисуса, которое готовили к погребению. Над камнем висят несколько огромных лампад, не гаснущих уже сотни лет. Какая-то женщина поливала пахучим лампадным маслом Камень, а люди стирали масло с Камня салфетками и прятали их, чтобы забрать с собой.

Налево от Камня миропомазания — проход к Кувуклии, а направо — ступеньки, ведущие на Голгофу.

Надо сказать, что внутри Храм — это сплошной камень, как пол, так и стены. На потолок не обращаешь внимания, потому что он уходит куда-то вверх, а главный и единственный купол Храма находится на огромной высоте над православным греческим приделом. Под самым куполом открыты окна, и только оттуда попадает внутрь дневной свет. Лишь посмотрев вверх, можно понять какое время дня на улице. Позднее, взглянув на эти окна под сводами купола, где живут голуби, мы увидели, что ночь закончилась и наступило утро Великой Субботы.

Около одиннадцати вечера начался чин погребения у греков. Доступ в Гроб Господень закрыли до завтра, до Великой Субботы, и откроют уже после сошествия Благодатного Огня. Закончился чин погребения около часа ночи — и полиция, дежурившая в Храме, мгновенно активизировалась. Поначалу замысел их действий был совершенно непонятен для нас. Но те, кто не впервые приехал на сошествие Благодатного Огня, ясно понимали происходящее. Казалось, что главная задача полиции — очистить Храм от народа. Полицейские начали постепенно вытеснять в разные стороны паломников, поднимать с пола сидящих и лежащих (кое-кто уже успел и задремать на куске картона или в настоящем спальном мешке — были и такие). Вся Кувуклия, в итоге, была обнесена заграждениями для прохода Патриарха, священнослужителей в его свите и приглашенных гостей. Остальные — останутся за барьерами.

Побегав немного от полиции (из Храма, к счастью, нас не вытеснили), мы зашли в греческий придел — он был полон народу. Еще около часа мы провели на ступеньке у патриаршего трона, где за несколько часов до этого Патриарх благословлял народ и духовенство. Рядом с нами сидя подремывал какой-то батюшка-паломник и несколько женщин. Здесь было спокойно, но было слышно, как где-то полиция продолжает перемещать народ, и раздавались скрежещущие звуки металла по камню. Думаю, что мы бы так и досидели до самого утра, но чувство страха, что после наведения порядка в других приделах примутся и за наш, не дало нам спокойно усидеть на месте. Мы двинулись к католическому приделу справа от Кувуклии. К четырем утра там собралось большое количество паломников, оставшихся ночевать в Храме. Входные двери Храма были примерно с двух часов ночи закрыты.

Пытаясь занять место поближе к Кувуклии, мы с Игорем протиснулись почти к самому барьеру. Народ стоял плотно, тесно прижавшись друг к другу. Никакой речи о том, чтобы выйти или присесть, не было. Уже с половины седьмого утра мы стояли по стойке смирно в толпе почти у барьера, с правой стороны от Гроба Господня. Нам было сложно стоять и дышать, о времени совсем думать не хотелось. До сошествия Огня оставалось примерно семь часов.

После двенадцати время поползло настолько медленно, что стало ощущаться его неспешное проворачивание, как старого мельничного жернова. Последние полчаса, которые прошли с момента прихода последнего гостя у армян до появления православного Патриарха Иерусалима, мне показались, по меньшей мере, сутками. После четырнадцати часов ожидания — время исчезло, никаких ощущений не осталось, и только одна мысль билась в голове — скорее!

Наконец, снова послышались удары турецких палиц о камень, и появился Патриарх Ириней. У него было удивительно спокойное и радостное лицо. Он улыбался и спокойно шел, будто не замечая напряженно стиснувшегося со всех сторон народа, как будто не было барьеров и «турков» с палицами, прокладывающих ему путь. Патриарх удалился в алтарь переоблачаться перед сошествием Благодатного Огня.

Начался обход патриаршего крестного хода вокруг Кувуклии. Время прекратило ползти, а стало останавливаться. На третьем круге оно остановилось окончательно. Казалось, что исчезнувшие с правой стороны от Гроба хоругви не появятся уже никогда. Исчезло пространство и время, я не чувствовал ни ног, ни рук, которые уже много часов оттягивала сумка со свечами, весь превратившись в один большой глаз, смотрящий на угол Кувуклии, откуда должны появиться хоругви. Они появились и застыли между входом и православным приделом.

Патриарх вошел в придел Ангела.

Я стоял абсолютно с пустой головой. Только вдруг мелькнула мысль или кто-то рядом выдохнул: «Господи, хоть бы сошел, а то…»

И вдруг удар! Так бывает, когда прилетаешь на юг, выходишь из холодного кондиционированного воздуха самолета на трап и тебя внезапно обдает жаром южного зноя. Фонтаном брызнули слезы из глаз. Одновременно я увидел отблеск Огня у входа в Кувуклию, откуда появился Патриарх, и услышал многотысячный выдох-крик толпы, приветствующей чудо Господне. И вот уже первый человек побежал к выходу с факелом из спаянных тридцати трех свечей по количеству земных лет Спасителя.

Мы невольно двинулись к Гробу, стараясь перехватить кого-нибудь, чтобы зажечь наши свечи. Лишь с четвертой или пятой попытки нам это удалось — какой-то юноша трясущимися руками держал пылающий пучок свечей, а наши свечи из десятка протянутых к нему зажглись.

Выйдя на площадь перед Храмом, заполненную народом, мы обернулись — от Гроба Господня текла огненная река. Чудо свершилось, отрицать это невозможно. Огонь сошел, значит, жизнь продолжается!

Улицы старого города были полностью забиты народом. Пробираясь через плотную толпу к зданию Русской Миссии, мы всюду видели людей с горящими свечами в руках, казалось, что горит весь Иерусалим. Говорят, что даже у арабов это называется «Праздник Огня».

Огонь сошел, Господь проявил видимым образом Свою силу, закончился покой Великой Субботы — и сразу почувствовалось приближение Воскресения Христова — Пасхи.

* * *

В Москве мы приземлились в половине десятого вечера. Огонь был в трех специальных негасимых фонариках, его встречала и лаврская братия, которая увезла свою частичку Огня из аэропорта в Лавру Преподобного Сергия на пасхальную службу.

Благодатный Огонь уже ждали к началу пасхальной службы и в Храме Христа Спасителя.

Мы стояли с Игорем в Храме, среди уже наших родных российских людей. Все ждали начала. Царские врата отворились, и к народу вышел Святейший Патриарх Алексий. Чуть позади шел наш отец Георгий с синей лампадой, в которой горел доставленный в сердце России Благодатный Огонь.

«Дорогие братья и сестры! Стало уже традицией начинать пасхальную службу с зажжения свечей от Благодатного Огня, который сошел сегодня на Гроб Господень в Иерусалиме», — сказал Патриарх и зажег огромный пучок из тридцати трех свечей от лампады с Благодатным Огнем у архимандрита Георгия. А от патриаршего факела через несколько мгновений заполыхали частички Огня у всех стоящих в храме.

И только мы с Игорем стояли без свечей, потому что не подготовились и не знали, как это будет потом, после сошествия Благодатного Огня, а просто молились, что он сошел, и Пасха Христова была близка, как никогда.

Так уже было, есть и будет «до скончания века»!"

Источник: https://foma.ru/ogon.html